Шел двенадцатый год, как занималась этим и только этим, - я слушала людей, которые становились моими учениками, а в каком-то смысле учителями, и делала то, что ощущалось в их присутствии как добро. Для меня было ясно уже давно, что каждый человек звучит как музыкальный инструмент, и я со-настраивалась, чтобы составить с ними дуэт. И хотя это не были уроки музыки, это были уроки английского, итальянского, сербского, черногорского или русского языка, но сходство языка с музыкой было очевидным. В самом деле, в каждом языке была своя мелодия и ритмика. Английский напоминал беговую лошадь: «левой-правой, левой-правой». А вот сербский шел на «раз-два-три, раз-два-три». За этим скрывался способ описания и видения мира сквозь эти языки.
Но эта восьмилетняя девочка помогла мне открыть самую суть языка, пока я проводила с ней уроки русского. Она училась читать на русском. Она жила не в России, хотя была русской, и родители посчитали, что ей нужно научиться читать на русском. Ей сложно было запомнить буквы, и как они звучат в словах.
Естественно, потому что ей приходилось запоминать сразу четыре алфавита почти одновременно. Там была латиница английского, латиница сербского, кириллица сербского и кириллица русского. Я рассказала про буквы и слоги, слова и их части, о том, как слова складываются в предложения. И мы читали сказку, хорошо всем известную. Она почти наизусть ее знала, поэтому ей совсем не сложно было понять или вспомнить, как звучит слово.
И, все таки, ей было сложно. Она быстро уставала и начинала полагаться на меня, вместо того, чтобы читать самой. Следуя своей технологии, я гибко маневрировала, играя голосом и интонацией, чтобы ей было легче обратить внимание и запомнить. Память идет вслед за вниманием, а внимание – вслед за интересом. А вызвать интерес – было моей задачей.
И вот тут-то и случилось это открытие. Я захотела петь буквы для нее. Не говорить, а петь. Я пела каждую букву в слове по очереди, а потом пела все слово, как слаженный и сглаженный набор этих букв. И во время этого пения я вдруг поняла, что каждая буква имеет тональность. Буквы – это НОТЫ! Это понимание, пришедшее из опыта, было таким ясным, простым и неожиданным. Я недоумевала, почему я раньше это не замечала, ведь это так очевидно, - буквы, точнее их звучание, имеют тональность! И не только это. Буквы похожи на их собственную форму, выстроенную ртом.
Например, когда вы поете «п», вы выдвигаете вперед и поднимаете верхние клыки, которые и дают форму рта, похожую на «п». А потом, когда вы поете «р», вы оттягиваете нижнюю челюсть вниз, как хвостик буквы «р», оставляя верхнюю часть рта округленной, ну, то есть, в форме буквы «р». Про «о» даже говорить нечего, итак ясно. А вот пропев «в», я с удивлением увидела, что я прикусываю верхними зубами нижнюю губу, одновременно подгибая верхнюю губу, то есть, делая два закругления и перехват зубами между ними. Буква «м» выглядела в виде движения верхней губы к нижней до предела, при этом верхняя губа была напряжена, образуя «двукрылую птицу». Произнося букву «ч», рот раскрывается, а верхняя губа изгибается вверх, как собственно «ч» и выглядит. Пение «л» давало форму рта в виде острого треугольника между языком, небом и верхней губой.
Объясняя и показывая девочке, как произносится «е», я обнаружила, что рот именно принимает округленное положение с языком, выдвинутым посередине. А «с» оставляет рот просто закругленным с раскрытыми губами, как «с» и выглядит. При пении «н» пришлось явно выдвинуть язык посередине рта, получалась перекладинка, как она и есть в букве «н». Пение «и» выглядело как подтягивание верхней губы вверх, чтобы получить острый угол между губами. А «ы» само собой давало округление нижней губы, одновременно превращая ее в жесткую стенку. «К» означало сложное движение нижней и верхней челюсти и языка между ними, совсем как «к». «Х» в самом деле давало диагональное движение губ и челюстей. «Ф» означало надувание щек. «У» выглядело как выдвигание нижней челюсти вниз, как бы изображая хвост буквы «у». Про «а» нечего говорить, она была похожа на округлый треугольник во рту.
И до меня дошло понимания: «Ну, конечно! Когда у человека ничего еще не было из инструментов, или когда ему некогда было искать инструменты, чтобы написать предупреждение всей деревне, что из леса показался волк, что будет человек делать?... Он будет показывать ртом, как инструментом движения, которые будут ассоциативно напоминать ощущения, вызванные тем, что человек увидел!»
Например, волк – это тот, кто воет, давая пение «в», а потом сложное движение на звуке «к», давая понять, что он уже близко и он идет. Звук каждой буквы имел тональность и длительность, соответствуя тому ощущению, которое человек хотел выразить. И получается, что каждая буква – маленький иероглиф, за которым стоит известная ситуация. Повторяемые изображения ситуаций могут одинаково передаваться и читаться. Если часовой на краю деревни видел волка, он делал эти звуки, и другие жители деревни понимали, о чем он их предупреждает, это же был вопрос жизни и смерти. А как иначе?
Рассмотрим буквы как ноты. «Р» звучит выше, звонче, мажорнее, чем «п». Спойте «п», «р», «о», и вы увидите, что это как «до», «ре», «ми» мажор. И каждое слово можно спеть как аккорд, который будет выражать именно настроение, которое это слово и должно создавать по смыслу! Спойте каждую букву отдельно, как ноту, например «в-о-л-к». Вы увидите, что «к» будет самым высоким звуком «киэ». Именно так и должно звучать слово, если вы хотите предупредить об опасности, исходящей от этого животного.
Итак, язык – это ноты, сложившиеся в пение звуков, выражающих чувства и закрепленные соответствующим движением рта. Рот – единственный реальный инструмент людей, поскольку они говорящие существа. Движение рта давало знак, который легко и часто можно было наблюдать, «читая» по губам и языку сигналы об опасности и радости во всех оттенках. Часто виденные движения рта легко было зарисовать, чтобы оставить сообщение кому-то, кто не присутствовал при личной передачи информации голосом.
Ничего другого человек не делает так хорошо и много, как он говорит. К чему искать источники языка в чем-то постороннем для человека? Ведь это то, что человек делает сам и всю свою жизнь. Зарисуйте движения рта, как вы видите их изнутри, с вашей стороны говорящего, и вы увидите те самые буквы, которые вы и пытаетесь выучить в детстве как буквы вашего языка, а потом и буквы других языков. Разница в написании букв вполне совпадает с разницей в ощущениях, которые производят звуки, когда вы эти буквы произносите. Пение, может быть, самое первое и древнее общественное занятие человека.
Comments